В рамках 11-го ежегодного фестиваля Израильского киноцентра (The 11th annual Israel FIlm Center Festival), завершившегося в Нью-Йорке, была показана психологическая драма «Мой сосед Адольф» (My Neighbor Adolf). Ее поставил режиссер Леон Прудовский (Leon Prudovsky), родившийся в Ленинграде и живущий во Франции и Израиле.
Май 60-го года, Колумбия. Жертва Холокоста Марек Польски живет в своем доме. Он одинок, нелюдим, ворчлив и подозрителен. Любимые занятия Польски – садоводство и шахматы. Вскоре после шумной истории похищения в Аргентине агентами израильской разведки «архитектора» Холокоста Адольфа Эйхмана в соседний с Польски дом въезжает странный немецкий эмигрант. Постепенно Марек утверждается во мнении, что этот сосед, Херман Герцог, никто иной, как… Адольф Гитлер, невероятным образом спасшийся при крахе третьего рейха весной 1945-го, и под чужим именем скрывшийся в Латинской Америке. Польски считает, что Герцог – это бежавший фюрер, инсценировавший самоубийство и сделавший пластическую операцию. Правда, Мареку никто не верит. И он пытается поближе познакомиться с соседом, чтобы заполучить неопровержимые улики. Главных героев играют шотландец Дэвид Хейман и немецкий актер Удо Кир.
Режиссеру и сценаристу Леону Прудовскому – 45 лет. Он родился в Ленинграде. Эмигрировал в Израиль в возрасте 13 лет. Окончил киноотделение Тель-Авивского университета в 2004 году. Его дипломный фильм «Темная ночь» (Dark Night) был номинирован на студенческого «Оскара» и получил множество призов на крупных международных кинофестивалях, включая Венецианский. Работал на израильском ТВ, выступал консультантом по контенту для ряда израильских киноструктур. В 2009 году поставил своей первый игровой фильм «В пяти часах от Парижа» (Five Hours from Paris), получивший международное признание. В 2010 году стал режиссером телесериала «Тройка» (Troyka) в четырех эпизодах с участием израильских и российских актеров. Снял сериал «Семейный альбом» и был одним из режиссеров франко-израильского сериала «Атташе».
«Мой сосед Адольф» был также показан на кинофестивале «Диаспора и искусство» (Diaspora & Art Film Festival), организованном Региной Хидекель и ее Русско-Американским культурным центром (RACC) в Нью-Йорке.
Режиссер Леон Прудовский ответил по сервису Zoom на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Когда я прочитал аннотацию, еще до просмотра фильма, история эта меня сразу поразила. История спасшегося от смерти Гитлера, при всей фантастичности и абсурдности версии, не может не заинтриговать. А что вас заинтересовало в данном сюжете?
Леон Прудовский: История эта пришла ко мне несколько тривиально, прозаично, а потом выросла во что-то значительное. Тогда я только что вернулся из Бразилии, где побывал в первый раз. И рассказал своему другу детства Мите (Дмитрий Малински), с которым учился в киношколе, о своих впечатлениях. Мы вспомнили старый фильм «Мальчики из Бразилии» (фантастический боевик Франклина Шаффнера о нацистах, перебравшихся в Латинскую Америку. – О.С.). Нашу историю мы с Митей стали писать в 2010 году. Собственно, думалось не о самом Гитлере, а о других людях из той эпохи, у которых сложилось свое представление о нем. Например, о моей бабушке, пережившей Холокост. Ей было 17 лет, она бежала от нацистов из деревни Черея в Беларуси, недалеко от Витебска, в Россию с моим дедушкой. Они учились в одном классе. Никто из моих родственников того поколения по этой линии не выжил. Немцы сожгли деревню, уничтожив ее вместе со всеми жителями. Бабушка была человек сложный… Она всю жизнь переживала потерю родных. Помню, часами сидела у окна и раскачивалась, очевидно, пребывая в тяжелой депрессии. Думала ли она о Гитлере как о главном виновнике ее горестей? Отсюда стала постепенно проступать идея фильма. Что думает и как поступает человек, когда его злейший враг начинает проявлять черты человечности? Отступает ли ненависть, ослабевает ли желание отмщения?
О.С.: От выбора актеров на две главные роли зависит очень многое. И вы это прекрасно понимали. Дэвид Хейман в образе Марека Польски и Удо Кир в образе Германа Герцога – это был ваш первый и единственный выбор?
Л.П.: Что касается Удо Кира, то это был кандидат-мечта. Поначалу мы думали, что найдем подходящего неизвестного немецкого актера пожилого возраста. Но это оказалось утопией. К пожилому возрасту актеры либо добиваются известности, либо уходят из профессии. От актеров еще требовалась готовность на какое-то время уехать в Колумбию на съемки. Первого, кого предложила наша американская кастинг-директор на роль Герцога, был Удо Кир. Удо сценарий очень понравился, он позвонил мне и сказал, что хочет играть. И мы полчаса проговорили о Ленинграде, в котором я родился, и о России, которая ему интересна.
О.С.: Известно, что на следующий день после рождения – а родился Удо Кир в Кельне во время войны – он чуть не погиб под бомбежкой. Так что война его тоже близко коснулась, оставив ему, очевидно, тяжелую психологическую травму. Это как-то проявлялось во время съемок?
Л.П.: Удо переиграл за свою карьеру сотни ролей, больших и маленьких, он даже пару раз сыграл Гитлера. Было заметно, что он критически относится к Германии, как к стране, которая породила нацизм. Он уехал из Германии 19-летним парнем в Лондон учить английский язык. Сразу стал сниматься, играл в разных странах. Давно живет в США и считает себя космополитом. На съемочной плошадке мы говорили с ним по-французски, он говорит на нем свободно, как и на английском.
О.С.: Откуда у вас французский?
Л.П.: Я несколько лет живу в Париже. У меня жена француженка. Это мой второй брак, у нас двое маленьких детей. А от первого брака у меня взрослый сын, ему 19 лет, скоро пойдет в израильскую армию.
О.С.: Вы же тоже служили в армии Израиля?
Л.П.: А как же иначе! Я в Израиле жил с 13 лет.
О.С.: В феврале прошлого года началась крупномасштабная агрессия России против Украины, которая стала огромной человеческой трагедией. Как на вас повлияла эта война?
Л.П.: Война в Украине переломала меня очень сильно. Первые три месяца ничего не способен был делать. С утра до вечера смотрел и слушал военные сводки и комментарии. Меня происходящее задело так сильно, поскольку я раннее детство провел в Советском Союзе, и мне казалось, что я хорошо понимаю природу советского режима. Но нет, я не мог себе представить превращение моей родины в тоталитарное государство фашистского типа. Моя мама уже больше года не может выйти из шокового состояния. Когда я приезжаю в Израиль – фактически курсирую между Израилем и Францией – мы с ней говорим о войне, и она тоже признается, что пересматривает свою прежнюю жизнь в Советском Союзе уже другими глазами. В 2014 году я приезжал в Россию работать. Мне предложили снять телесериал. Я согласился: неплохие финансовые условия и возможность поработать в стране, которую покинул ребенком. Отработал год. Мой приятель-израильтянин объяснял мне тогда, что Россия – это что-то вроде белой Индии. Только на первый взгляд это Европа, а если копнуть глубже, то менталитет азиатский. Не хуже, не лучше европейского. Просто другой. В плане порядка, восприятия власти, отношений между людьми, знания своего места. Прежде я считал, что важнейшей вехой в истории России стало освобождение от татаро-монгольского ига. Сейчас я понимаю, что никакого освобождения не было, а произошло своего рода слияние орды с русской имперской идеей, которая и сегодня определяет российский менталитет.
О.С.: Будет несправедливо, если мы не скажем хотя бы несколько слов о втором главном актере фильма Дэвиде Хеймане. Он гораздо менее известен, чем Удо Кир.
Л.П.: Дэвид Хейман шотландец, живет в Глазго. Когда я объяснял кастинг-директору, кто мне нужен на роль Марека Польски, я сказал, что по взгляду этого человека должно быть видно, что по нему проехался танк. Мы просматривали фотографии кандидатов, и остановились на снимке Дэвида в роли узника концлагеря Павла в фильме «Мальчик в полосатой пижаме». Дэвид сразу же влюбился в наш сценарий. А я вспомнил, что видел его в фильме «Сид и Нэнси», где он сыграл менеджера панк-группы Sex Pistols, и еще в сериале «Табу» с Томом Харди. Я поехал в Глазго, мы читали сценарий, разговаривали. Великолепный актер, глубокий, интересный мужик. Много снимается, играет в театре. Режиссирует. Какое-то время жил в Израиле, где сблизился с дочерью генерала Хаима Бар-Лева, тогдашнего начальника штаба Армии обороны Израиля. Рассказывал со смехом, как он, обкуренный хипарь с длинными волосами, сидел в доме Бер-Лева за праздничным пасхальным столом в компании с двадцатью генералами. Чтобы освоить акцент ашкенази, Дэвид ходил в еврейскую общину Глазго. Его отношения с Удо оказались непростыми, они во многом очень разные люди. Собственно, непростые отношения их персонажей в фильме можно считать проекцией непростых отношений актеров в реальной жизни.
