На 90-м году жизни в Тбилиси умер выдающийся режиссер грузинского, европейского и мирового кино Отар Иоселиани. С начала 80-х годов он жил и работал во Франции. Иоселиани не раз говорил, в том числе и автору этих строк, что во Францию уехал, чтобы снимать кино, когда это стало практически невозможно в родной Грузии, но жить продолжал на родине.

Именно в Грузии в 60-70-е годы к нему пришла слава мастера авторского, поэтического кино. Его ранние фильмы «Листопад», «Жил певчий дрозд» и «Пастораль» стали эталоном грузинской киношколы того времени, которую отличало сочетание тонкой рефлексии, «мягкого» нонконформизма и веселой фантазии, что подпитывалось как грузинскими национальными традициями, так и влиянием французской «новой волны».

Родился Отар Иоселиани в 1934 году в Тбилиси. ( В те годы город именовали Тифлисом.) Отец его был офицером царской армии, после установления советской власти в Грузии служил инженером-железнодорожником. Его не раз арестовывали, в лагерях и ссылках отец провел около 30 лет и вернулся лишь в 1957 году. Отара воспитывали женщины – мать, бабушка, тетя. Может быть, поэтому его фильмы наполнены любовью и нежностью. Учился он на механико-математическом факультете МГУ. В 1965 году окончил режиссерский факультет ВГИКа.

Почти все ранние фильмы Иоселиани, начиная со вгиковской короткометражки «Апрель», имеют двойные даты рождения. Первая означает окончание производства, вторая – выход на экраны. Зазор между ними – порой в несколько лет. Причина тому – цензура. Почему? Что крамольного находили советские цензоры в изящных, человечных, мягко ироничных, легких, даже, казалось бы, легковесных кинозарисовках грузинско-советской жизни?

А то, что в них дышит и мерно пульсирует свобода. Как сказал много лет спустя один из лидеров европейского фестивального движения Карло Шатриан, фильмы Иоселиани – это «оды свободе».

Свобода, если коротко, это – когда поступки и мысли случаются невпопад системе. Наивный парнишка-стажер в «Листопаде», попавший на винзавод, все делает не так, как от него хотят, а честно, по совести. Гия в «Дрозде», обаятельный музыкант из оркестра, с недюжинной энергией помогает всем, кто встречается на его пути, помогает бессмысленно, бескорыстно, сжигая себя. В «Пасторали» мы тоже видим музыкантов, но на пленере, в общении с деревенскими жителями, с которыми они нащупывают неожиданные ниточки общности.

В чем истина?

С начала 1980-х годов Отар Иоселиани работал во Франции, где снял несколько документальных и игровых картин, включая «Фаворитов луны», «И стал свет», «Охоту на бабочек», «Разбойники. Глава VII». Попав в новые для него условия западного кинопроизводства, он столь же непреклонно пытался противостоять иного типа диктату – давлению коммерциализации.

Мне посчастливилось в разные годы брать интервью у мэтра. В 1999-м, на Каннском кинофестивале, показывался его фильм «Прощай, дом родной!» (в российском прокате – «Истина в вине»). В той картине, как и во многих других фильмах режиссера, начиная с «Листопада», много внимания уделено «культуре питья».

«На каждой бутылке спиртного под этикеткой есть лицемерная надпись о вреде алкоголя, – говорил Иоселиани. – Да не алкоголь вредит здоровью, а ежедневные стрессы и нехватка времени, когда мы не можем вот так расслабленно пообщаться с родственной душой. Мне импонирует, что слова «дух», «душа» и «алкоголь» имеют общий латинский корень (spiritus). Богач и бедняк равны, когда пьют вместе».

На вопрос, кого режиссер считает «целевым» зрителем своих фильмов, он ответил, что снимает для людей, похожих на нас. «Мы же не пишем письма неизвестным нам людям, – сказал он. – Если кто-то думает и переживает так же, как я, для меня это счастье… Однако чтобы фильм проделал путь до моего единомышленника и стал моим подарком ему, он должен пройти через руки коммерсантов, и это отвратительно».

Карманы и кукиши

В 2006 году на Нью-Йоркском кинофестивале в Линкольн-центре показывался фильм Иоселиани «Сады осенью». Встретившись с ним для интервью, я стал свидетелем поучительной сцены. Мы с режиссером стояли у входа в зрительный зал. Он грустно курил, поскольку внутри курить нельзя. На него никто не обращал внимания. И вдруг рядом пронесся вихрь, освещаемый вспышками фотокамер. Это с кинопоказа вышел блистающий безупречной улыбкой Уоррен Битти, облепленный поклонницами и папарацци. Творец «Листопада» поднял брови: кто это? Я назвал имя. Он покачал головой: не знаю. Мне почему-то показалось, что и замечательный американский актер не знает грузинского режиссера.

Тогда мы коснулись самых разных тем, включая проблему адаптации эмигрантов.

«Люди сегодня мечутся по земному шару, надеясь найти место, где им будет мило и спокойно, – сказал он. – И ошибаются. Уехав из страны, где они родились, где все им известно, погрузившись в другой социальный бульон, эти люди обречены на глубокие разочарования и печали.

Говоря тогда о своей личной судьбе, он повторил то, что утверждал и раньше. «Я никакой не эмигрант! И никогда им не был. Я просто уехал из страны, где стало невозможно работать. Кинематограф в нашей бывшей процветающей кинематографической державе закрылся».

Но ведь там вам постоянно вставляли палки в колеса, заметил я.

«Да, было очень весело, – сказал режиссер. – Если бы мои фильмы не запрещались, значит, (я шел на компромиссы), и меня можно было бы отнести к числу мерзавцев. Но когда твои фильмы запрещались, ты попадал совсем в другую категорию, оказывался в компании Аскольдова, Тарковского, Панфилова, Параджанова. В то же время надо признать, что нам давали возможность довести фильмы до завершения. Наши редакторы в Госкино тоже были раздавлены цензурой. Между нами и ими существовало уважительное понимание. Мы были под одним прессом. Отдельные мерзавцы любили держать и не пущать, но таких было очень мало. Фильм Аскольдова «Комиссар», начисто запрещенный, обожали все редакторы. Они прибегали и говорили: «Ах, какой фильм, мы его, конечно, запретим, но посмотри обязательно, какая прелесть». Дмитрий Шостакович, входя в присутственные места, держал руку в кармане. Она была сложена в кукиш. Шостакович был боязливый, чуткий и ранимый человек. Как многие из нас. Но кукиш в кармане держал. Особенность эпохи».

В 2006 году режиссер получил орден Почетного легиона Франции. Последний фильм «Зимняя сказка» вышел в 2015 году. Во Франции он снимал самые разные истории – о буржуа и клошарах, о людях хороших и не очень, истории жанровые, любовные, детективные, комедийные, фарсовые, костюмные, но при этом всегда оставался грузином. Он увез свою родину с собой.

«Отар прекрасно знал и глубоко чувствовал русский и французский языки, – написала в своем фейсбуке киновед Наталья Нусинова, хорошо знавшая Иоселиани. – Он был бы трилингвой, если бы не легкий акцент. Я иногда думала – как это может быть, что с его абсолютным музыкальным слухом, он не избавился от грузинского акцента? А потом поняла. Он не хотел от него избавляться. Это была часть его идентичности. Он в любой стране сохранял свой голос. Он оставался Отаром Иоселиани».

«Отар Иоселиани! Это имя гения мирового кинематографа, великого сына Грузии, успешного мастера нового кино Франции, – написал в Фейсбуке актер Вениамин Смехов. – А сегодня он ушел в небеса – и сомкнулась названная триада лучших из наших: Тарковский – Параджанов – и Иоселиани!»