Публикация издания Bloomberg «На построенной РФ АЭС в Беларуси есть опасность катастрофы» вызвала реакцию как в России, так и в странах Евросоюза, граничащих с Республикой Беларусь.

Статья начинается так: «Когда российские войска вошли в Украину в начале вторжения Путина в феврале прошлого года, в Кремле нарастала тревога за ядерный проект в Беларуси, недалеко от границы Европейского союза».

Далее следует изложение инцидента на втором энергоблоке БелАЭС, построенной, напомним, российской государственной корпорацией «Росатом». Случившееся вызвало серьезные опасения в столицах сопредельных с Беларусью государств.

Например, в материале телеканала «Белсат», вещающего на белорусском и русском языках из Польши, говорится: «Качество оборудования Росатома достаточно низкое, поэтому там, например, может сгореть генератор из-за короткого замыкания. Или как в нынешнем случае – ломается насос. Но такие частные отключения-включения блока АЭС, даже если они штатные, могут нести опасности в будущем. Лишнее включение и отключение приводит к ускоренному износу, так же, как и стресс для реактора».

В других публикациях на эту тему упоминается тот факт, что российская госкорпорация в настоящее время не включена в составленный странами Запада санкционный список и «остается крупнейшим в мире поставщиком ядерного топлива и технологий».

Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» связалась с экспертами в области ядерной энергетики и попросила их поделиться мнениями о последствиях «инцидента» на Островецкой атомной электростанции.

Физик-ядерщик в своем эксклюзивном комментарии отмечает, что в статье Bloomberg об Островецкой АЭС не говорится о катастрофе, но содержится напоминание о том, что почти год назад произошла задержка ввода в эксплуатацию второго блока станции, построенной «Росатомом» в Беларуси. «Его планировали ввести в строй весной 2022 года, а в действительности это произошло весной 2023. И никто не мог понять, с чем связана эта задержка; были публикации независимых СМИ, публикации экологических организаций, которые указывали на то, что произошло загрязнение радиоактивного контура, который охлаждает ядерное топливо ионообменными смолами», – рассказывает эксперт.

По словам Ожаровского, Bloomberg пересказал эту информацию, добавив, что у него есть документы «Росатома», а публикация год назад была со ссылкой на сотрудников самой АЭС, которые рассказали о происшествии. Само по себе происшествие не несло угрозы, потому что в тот момент реактор не работал. «Единственное, что непонятно: в чем причина? …Криворукость сотрудников, которые нарушили что-то и рассыпали эти ионообменные смолы, загрязнив воду первого контура, или это ошибка проектировщиков, инженеров, которые что-то не так сделали, и сотрудники, следуя инструкциям, допустили загрязнение первого контура ионообменными смолами?» – такова, по мнению эксперта, существующая в данном случае дилемма.

Ожаровский поясняет, что ионообменные смолы при большой температуре становятся жидкими и могут затруднить теплосъем с ядерного топлива. А это, в свою очередь, может привести к расплавлению ядерного топлива, то есть к самой тяжелой аварии. Второе, на что обратил внимание в своей публикации Bloomberg (о чем также упоминает Андрей Ожаровский): ядерный реактор управляется за счет подвижных систем. Органы управления реактора – это движущиеся трубочки внутри активной зоны. «И если в теплоносителях первого контура присутствуют нештатные компоненты, подвижность систем управления и защиты реактора может быть нарушена, и оператор или автоматика не смогут поддерживать реактор в штатном положении. И это тоже может стать причиной развития аварии», – говорит физик-ядерщик.

По его мнению, вопрос о том, как могла бы развиваться авария, если бы инцидент с загрязнением первого контура произошел во время работы ядерного реактора, достаточно сложен. Здесь, по словам Ожаровского, многое зависит от того, в каком состоянии была реакторная установка на момент аварии и какова была бы степень загрязнения.

Эксперт ссылается на исследование, более 10 лет назад проведенное командой исследователей, в которую входили ученые из Института метеорологии и Института безопасности и рисков венского Университета природных ресурсов и прикладных наук о жизни (BOCU), а также специалисты австрийского Экологического института (Österreichisches Ökologie-Institut). Название проекта – «Гибкие механизмы для оценки ядерных рисков в Европе» (flexRISK), и его сущность состоит в моделировании последствий аварии для 257 АЭС и предприятий ядерного топливного цикла Европы. Распространение радионуклидов и загрязнение территорий рассчитывалось для конкретных метеоусловий одного из 88 дней разных месяцев 1995 года. Здесь, среди прочего, приведены карты по возможным загрязнениям почвы цезием-137 в результате наиболее тяжелой аварии на Белорусской АЭС. И оказывается, что в зоне риска, помимо самой Беларуси, оказываются все сопредельные с ней государства, включая Россию. В зонах, помеченных красным цветом, население подлежит эвакуации, в «желтых» выпадение радионуклидов может представлять угрозу для сельского хозяйства, а в «синих» просто отмечается повышение уровня радиации, и никаких экстренных мер или ограничений там предпринимать не нужно.

При слабом ветре в момент аварии загрязнению подвергаются только территории в непосредственной близости от Островецкой АЭС, а при сильном ветре радиация разносится на расстояние сотен или даже тысяч километров. «Есть сценарии, при которых радиация долетает и до Варшавы, и до Риги, и до Минска. Ну, и, конечно, Вильнюс находится просто рядом с АЭС, то есть Литовская Республика абсолютно не зря выражает озабоченность тем, что опасный объект построен рядом с их столицей. До Вильнюса радиация может долететь при большом количестве сценариев, если ветер будет дуть», – поясняет эксперт.

Он также напоминает, что пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков отреагировал на происшествие, заявив, что никакой нештатной ситуации не было, поскольку атомная станция на момент обсуждаемых событий не находилась в эксплуатации. «С формальной точки зрения, Песков прав, но это тот самый случай, когда формально, по букве все правильно, но по сути – издевательство. Он не подтвердил и не опроверг, было ли загрязнение теплоносителя первого контура ионообменными смолами или другими веществами. А главное, никто не объяснил, почему на год позже, чем планировалось ввели в эксплуатацию уже построенный второй энергоблок», – подчеркивает Андрей Ожаровский.

Эксперт констатирует, что «Росатом» не собирается вступать в диалог ни с журналистами, ни с общественностью, что является обычной практикой госкорпорации ядерных технологий. «Если “Росатом” признает опасность атомных станций, которые он строит, то всем станет понятно, что от атомных станций нужно отказываться. Если “Росатом” признает, что проблема радиоактивных отходов не решена, то всем станет понятно, что не надо производить радиоактивные отходы, которые будут лежать тяжелым бременем на будущих поколениях жителей той территории, на которой мы живем. Т.е. – на плечах россиян», – предупреждает ученый.

Пока же «Росатом» придерживается той же стратегии, которая проявилась после публикации Bloomberg: цепляться за отдельные слова, не признавать опасность своих объектов, отрицать и обвинять. «Там же было заявление, что все хотят поссорить Россию с Беларусью! А “Росатом” сам сделал многое для этого, построив опасную и ненужную для экономики страны атомную станцию, навязав эту ненужную атомную стройку Беларуси. И чтобы не было критиков этого проекта, я напомню: режим Лукашенко ведет настоящую войну против экологических организаций в своей стране, что, кстати, очень похоже на то, что происходит в России», – говорит эксперт.

Он напоминает, что в Беларуси в реестр экстремистских и террористических организаций была включена старейшая и авторитетная экологическая организация «Экодом», которая как раз и пыталась вести диалог, участвовать в слушаниях, писать доклады, проводить круглые столы, в том числе – совместно с государственными организациями – и обсуждать проблемы Островецкой АЭС.

«Ни в Беларуси, ни в России условий для открытости деятельности атомной промышленности нету, и они (власти обеих стран) этим пользуются, а общество позволяет им так себя вести. Им так выгодно, а для нашей общей безопасности это большая угроза. Поскольку самоуспокоенность, отсутствие общественного контроля создают дополнительные условия для того, чтобы атомные станции “Росатома”, неважно – в России, в Беларуси или где-либо еще – генерировали дополнительную опасность, кроме той, которую они и так представляют. Поскольку любой ядерный реактор является радиационно-опасным объектом, и отрицать это могут только пропагандисты, что они и пытаются делать. Так что ядерная энергетика опасна, и инцидент на Белорусской атомной станции иллюстрирует этот тезис, еще раз доказывает его», – резюмирует ученый.

Министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис подчеркнул, что атомная электростанция в Островце «представляет собой ядерную угрозу для всего региона».

Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» связалась с экологическим объединением «Беллона» (“Bellona”), центральный офис которого находится в Осло, и поинтересовалась мнением экспертов объединения об угрозе, на которую указал глава МИД Литвы. В частности, она спросила, существует ли угроза безопасности от происходящего на БелАЭС для скандинавских стран, включая Норвегию?

Эксперт атомного проекта «Беллоны» утверждает: «С технической точки зрения, непосредственная ядерная угроза в виде крупной ядерной аварии со значимыми последствиями для этой части Европы все же крайне маловероятна. Стоит признать, что “Росатом” все же обладает значительным опытом и компетенцией в строительстве АЭС. А реализованный на Белорусской АЭС тип реакторов по уровню заложенных в него систем безопасности не уступает западным проектам. Включая, в том числе, и защиту от ошибок персонала», – отметил он в комментарии для Русской службы «Голоса Америки».

Строительство и эксплуатация этих блоков сопровождаются частыми задержками и проблемами с оборудованием. Однако, по мнению эксперта, само по себе это еще не говорит о непосредственной ядерной угрозе. «Мы видим, что подобные сложности встречаются и на западных проектах, достаточно вспомнить относительно близкий географически проект АЭС Олкилуото 3 в Финляндии, столкнувшийся с еще большими задержками и тоже испытывавший трудности с поломками оборудования. Впрочем, опасений в отношении Белорусской АЭС добавляет то, что для Беларуси это первая АЭС, и операторам станции и регулирующим органам страны надо еще набраться нужного опыта», – отмечает Горчаков.

По его мнению, главная проблема – в том, что события на Белорусской АЭС происходят в режиме тотального недоверия и отсутствия конструктивного диалога между властями Беларуси и России, с одной стороны, и соседних стран – с другой. И эта ситуация обострилось в связи с началом полномасштабного вторжения российских войск в Украину, что несет угрозу для всех стран Запада.

«Поэтому отсутствие независимого контроля, открытого диалога и прозрачности в процессе строительства и эксплуатации ближайшей к территории ЕС российской атомной станции очевидным образом воспринимается Литвой и другими соседними странами как ядерная угроза. В том числе и потому что и режим Лукашенко, и режим Путина все стараются сделать элементом шантажа и угроз – и экспорт энергоресурсов, и экспорт зерна, и потоки мигрантов, и так далее», – говорит представитель «Беллоны».

Вместе с тем доводить ситуацию на БелАЭС до аварийного положения невыгодно ни Москве, ни Минску по очевидным причинам экологического и экономического характера. И, в частности – потому, что для «Росатома» проблемы здесь могут негативно сказаться на экспорте атомных технологий.

Как в нынешней политической ситуации, сложившейся после начала полномасштабного вторжения России в Украину, «Беллона» может получать достоверную информацию о положении дел на БелАЭС, и, скажем, на ЛАЭС в Сосновом бору? И есть ли у нее возможность влиять на ситуацию? Об этом корреспондент Русской службы «Голоса Америки» спросила эксперта экологического объединения.

Он подтвердил, что после 24 февраля 2022 года «Беллона» прекратила взаимодействие с официальными органами РФ и закрыла все свои офисы в стране.

«До войны мы имели непосредственный контакт с руководителями “Росатома” через Общественный совет госкорпорации, и могли получать информацию или посещать интересующие нас объекты, принимать непосредственное участие в публичном обсуждении тех или иных проектов. Теперь этого нет», – рассказывает Горчаков.

Вместе с тем, продолжает он, знания и опыт экологов никуда не делись, хотя их задачи в России изменились: «Если до этого мы в большей степени занимались проблемами накопленного ядерного наследия внутри России, то сейчас больше концентрируемся на анализе роли “Росатома” в войне в Украине и его влиянием за рубежом, связанным с возможностью России продолжать эту войну».

Председатель общественного совета межрегионального движения «Южный берег Финского залива» продолжительное время занимался изучением работы Ленинградской атомной электростанции (ЛАЭС) в Сосновом бору. Он вспоминает, что когда там возникали неполадки на том или ином реакторе, тревогу в первую очередь били экологические организации стран Скандинавии и Балтии и лишь потом появлялись успокаивающие сообщения официальной российской прессы.

На вопрос, есть ли сходство в работе ЛАЭС и БелАЭС, Бодров ответил, что в техническом отношении это один и тот же проект. «Пятый и шестой блок ЛАЭС имеют реакторы мощностью 1200 МВт, так же, как и в Островце. И в техническом отношении можно сказать, что они “братья”, и эти проекты имеют общие критерии оценок», – подчеркнул эксперт.

По его словам, на первом этапе эксплуатации таких проектов нужно учитывать повышенную степень рисков, которые могут быть связаны с недостатками проектирования, ошибками тех, кто работал над проектом и некачественным строительством. Поэтому на начальном этапе эксплуатация любого атомного блока сопровождается повышенным риском. «Это достаточно типичное явление. Но в то же время этот проект (БелАЭС) имеет ряд отягощений, характерных именно для этих реакторов. Первое: в результате санкций, введенных Евросоюзом, поставки отдельных комплектующих для этих энергоблоков приостановлены. В частности, я знаю, что на первый блок ЛАЭС, были поставки оборудования из Франции и Венгрии. Сейчас такие поставки невозможны, и, следовательно, покупается то, что есть. Мне, например, известно, что на энергоблоки для ЛАЭС закупки производятся в Китае. Поэтому качество оборудования не самое высокое, следовательно, риски аварийности тоже присутствуют», – поясняет Бодров.

Второе обстоятельство, которое он считает необходимым учесть, – то, что сейчас в руководство АЭС в России и Беларуси приходят люди, получившие профессиональное образование в середине 90-х годов.

«Тогда большинство талантливых молодых людей шло учиться на экономистов, и конкуренции среди физиков-ядерщиков не было. Поэтому качество персонала заметно хуже. Я слышал термин “кнопочники”. Это люди, которые при управлении реактором учат, какие кнопки нужно нажимать, но не всегда представляют себе, какие процессы происходят в реакторе. А ведь зачастую знание физики спасает ситуацию от плохих последствий», – констатирует эксперт.

Отмечает он и высокий уровень коррупции в сфере атомной энергетики.

«Стоит вспомнить, что был (условно) осужден советник главы “Росатома” Владимир Грачев, который делал экспертное заключение, в частности, по первым двум блокам ЛАЭС. И это заключение под видом “общественной экспертизы” делали его знакомые. Меня поразил главный вывод этой экспертной группы: “Ни малейшего воздействия на окружающую среду этот энергоблок не будет оказывать”! А спустя какое-то время этот эксперт был взят с поличным при получении взятки примерно в $1 миллион (87 млн.рублей – А.П.). Это говорит о том, что на текущий момент хотя и декларируется, что эксперты гарантируют безопасность, но это не те эксперты, которые являются независимыми, и они не заинтересованы в получении адекватной оценки безопасности», – подчеркивает эколог.

И резюмирует: «На мой взгляд, сейчас мир находится в таком состоянии, когда атомные электростанции являются серьезным вызовом для всего человечества, и решения по их эксплуатации должны принимать не только политики. Должны учитываться интересы жителей тех регионов, где эти объекты находятся. И мне кажется, что уроки Чернобыля ни в Беларуси, ни в России не усвоены. А это – серьезный вызов для всех нас, в том числе – в балтийском регионе».